Мной высоко ценимый и неоднократно переводимый Адельберт фон Шамиссо был не только заядлым борцом с алкоголизмом, но и выдающимся учёным: естествоиспытателем, путешественником, этнографом, ботаником и зоологом. 3 года путешествовал он вокруг света с русской экспедицией на бриге "Рюрик" под командованием капитана О. Е. Коцебу. Шамиссо интересовался Россией и написал несколько стихотворений на русские темы. Вот одно из них:

Сожжение турецкого флота при Чесме                   Не бегай от известия дурного: Наказан будешь поздно или рано. Век прошлый с года шестьдесят восьмого Могучему турецкому султану В лице собак неверных испытанье Определил. Ему, его дивану Издалека секретное посланье Доставил в срок другой неверный пёс; Тех, что с Россией в противостояньи Он предостережение принёс: Чем ныне озабочена царица, Её дела и планы. Удалось Узнать: на Балтике, вблизи столицы, К отплытию стоит готовый флот, К далёкой Греции чтоб устремиться. Ему в ответ: «О, жалкий сумасброд, Остерегись брехнёй своей ничтожной Султана слух терзать. От тех широт - Наш повелитель знает непреложно - Нет в море Средиземное пути, Доплыть оттуда флоту невозможно.» Тот продолжает вымысел плести: «Ошибка ваша иль самообман - По карте стоит взглядом провести: Вот Северное море, океан - До Геркулесовых столбов дорога Морская мимо европейских стран.» Они ему: «Ах, небылиц так много О Геркулесе, что глупы и странны; Наш повелитель мудр и взыщет строго За ложь твою, что льётся беспрестанно. Молчи, лукавый пёс-христанин, Нам новости такие нежеланны.» Окончен спор, перечить нет причин. Что после Чесмы? Вам известно это: От гордости Султана дым один Остался. Но иного нет ответа От вас: «Ночь хороша всем вопреки, и Так славно жить без солнечного света; Нам нежеланны новости такие.»

Verbrennung der türkischen Flotte zu Tschesme                   Stellt willig euch nicht taub und blind, es rächt sich. Der mächt'ge Sultan mußt es selbst erfahren Ein tausend sieben hundert acht und sechzig. Es machten ihm in dem und nächsten Jahren Viel Ungemach die unbeschnittnen Hunde, Die gar im Krieg ihm überlegen waren. Und seinem Divan gab geheime Kunde Ein andrer Hund, Gesandter einer Macht, Die eben mit den Russen nicht im Bunde: Es sei ihm sichern Ortes hinterbracht, Mit welchen Plänen sich die Zarin brüste, Zur Tat gediehen, eh man sich's gedacht; Wie in den Ostsee-Häfen sie sich rüste, Und eine Flotte, bald zur Fahrt bereit, Bedrohe fernher Griechenlandes Küste. Darauf die Herrn: er mög in künft'ger Zeit Sich hüten, mit so unverschämter Lüge Das Ohr zu kränken Seiner Herrlichkeit. Der hohe Sultan wisse zur Genüge: Von dorther sei ins Mittelländ'sche Meer Kein Wasserweg, der eine Flotte trüge. Drauf er entrüstet ob der neuen Mär: "Seht scharf die beigelegten Charten an, Es ist nicht, wie ihr sagt, ihr irret sehr. Die Nordsee, der Kanal, der Ozean Eröffnen um Europa weit im Kreise Zu Herkulssäulen eine feuchte Bahn." Drauf sie: "Du nennst uns fabelhafter Weise Den Herkules, den gibt es nicht; vor allen Ist aber unser Herrscher groß und weise. Drum hüte dich beschwerlich ihm zu fallen, Du bist gewarnt, er läßt, ungläub'ger Christ, Sich solche Neuerungen nicht gefallen." Es blieb bei dem Bescheid. Ihr aber wißt, Was doch sich bald zu Tschesme zugetragen, Wo jener Stolz zu Rauch geworden ist. Ihr wißt es ja, und wollt uns dennoch sagen: Die Nacht ist gut, worin wir euch umschlungen, Es darf und wird euch keine Sonne tagen; Wir halten nichts von euren Neuerungen.

Перевёл Даниэль Коган